Несмотря на разгорающееся негодование, я проявил должное уважение и, прежде чем войти, постучался, стоя напротив деревянной двери.
Затем я услышал бесстрастный голос отца. Папа явно был чем-то занят, но пригласил меня внутрь. Он сидел в черном кресле и внимательно всматривался в какие-то документы. Не обращая на меня внимания, папа достал из нижнего ящика коробку сигар и закурил. Ситуация показалась мне нелепой.
Набравшись смелости, я нарушил паузу и заявил:
– Считаешь, что можешь вершить судьбы людей? Думал, я ничего не узнаю?
Отец затянулся, но все же поднял свои темные глаза, вокруг которых лучились морщинки.
– Ты пришел лишь за этим? Мы с Айуми заключили сделку: условия не могут быть нарушены. На кону твое будущее, Такуми. Я желаю тебе самого лучшего.
– Шантажируя другого? – не унимался я. Сопротивляться отцовскому равнодушию было все сложнее и сложнее.
– Айуми утверждала, что между вами ничего нет, но раз ты здесь и безо всякого почтения разговариваешь со мной, то я прав в своих догадках. – Отец удовлетворенно затянулся сигарой и выпустил дым. – После твоей свадьбы она может либо остаться в окия и продолжать работать, либо уйти, не забыв выплатить часть денег за все кимоно. Доказательство о коррупции ее любимого преподавателя никуда не денется, чтобы и впредь у тебя не было желания испортить родословную. Я не допущу, чтобы наша семья пострадала из-за сыновьего помутнения рассудка.
Ярость овладела мной, когда я уже перешагнул порог кабинета, а последняя фраза отца вывела меня из себя.
Я шагнул к столу, сбросил на пол все бумаги, которые там лежали, и злобно процедил сквозь зубы:
– Мне очень жаль, что мама не подарила тебе другого сына, потому что своего единственного ребенка ты сейчас потерял. Отыщи очередного дурака, который будет плясать под твою дудку. Ты никогда больше не увидишь ни меня, ни Айуми. – Мой голос прозвучал намного жестче, чем я рассчитывал.
Я был уверен, что мы не договоримся и не разойдемся с миром, поэтому поспешил удалиться, но внезапно ощутил резкую боль в районе поясницы и рухнул на колени. Я оглянулся и понял, что отец ударил меня тростью, которая теперь валялась на полу.
– Не смей мне грубить, мелкий щенок! – крикнул отец и направился ко мне.
Боль стала пульсирующей, но потом чуть ослабела, и я попытался встать на ноги.
– Брак с Юри позволит нам использовать фонды ее родителей, что удвоит нашу финансовую стабильность. Или ты забыл, как наши семьи голодали после войны? Может, мне лишить тебя наследства и средств к существованию, чтобы ты, как никчемный пес, сгинул на улице без штанов и денег? Ты будешь нищим, твоя гейша забудет тебя! И ты еще спасибо мне скажешь. А теперь вставай и наведи порядок среди бардака, который устроил.
Окончательно очухавшись и выпрямившись, я попятился к двери. Я понимал, что обратного пути не будет.
Собравшись с мыслями, я покинул кабинет отца.
– Прощай, папа.
* * *
Словно угадав мое настроение, погода тоже решила испортиться. Небо заволокли крупные серые кучевые облака, из которых накрапывал дождь. Капли стучали по лобовому стеклу автомобиля. В голове созрел план. Я не успел попрощаться с мамой. Перед уходом она окликнула меня по имени, но я даже не оглянулся.
Не хотелось, чтобы она видела меня злым и раздраженным.
Внезапно дождь обрушился на Осаку с такой силой, словно все реки и океаны взмыли в небеса, чтобы потом хлынуть на землю и затопить окрестности. Видимость резко ухудшилась, не позволяя ничего различить даже на метр вперед. Я возвращался в окия за Айуми.
Ей в окия уже не место, как и мне в родительском доме.
Внезапно я почувствовал сильный удар. Похоже, моя машина врезалась в автомобиль, стоящий впереди. В глазах потемнело, сознание спуталось. Я плохо соображал, но инстинктивно дотронулся до лица, которое оказалось липким, а потом посмотрел на пальцы. На них была кровь.
Но вдруг мир погрузился во мрак, когда же он рассеялся, я увидел своего давнего знакомого с бутылкой саке.
Часть II
32. Айуми
Восемь месяцев спустя
Последний снег таял под лучами весеннего солнца, оставляя после себя мокрые и грязные следы на проклюнувшейся траве. Закрыв калитку и водрузив на плечи массивный ковер, я зашагала к реке.
Добравшись до берега, я сняла груз и с тоской посмотрела на истрепанный ковер, который годами пожирали моль и пыль, а затем принялась активно чистить его от осевшей грязи, стараясь не повредить увядшие ворсинки.
Возле реки дул ледяной ветер, подушечки пальцев моментально сморщились и напоминали грибы. Но я не чувствовала холода и неустанно продолжала работу, потому что монотонный труд помогал отвлечься от мыслей, витавших в голове.
Почистив ковер, я ненадолго уставилась на него, совсем позабыв, что обратно я не смогу его унести из-за тяжести впитавшейся воды.
– Что ж, – сказала я. – Надеюсь, проходящие мимо козы не наследят и мне не придется его снова чистить.
– Ая! – раздалось поблизости. – Не верю своим глазам, ты вернулась!
Яркое весеннее солнце не давало внимательно рассмотреть того, кто меня окликал, да еще и уменьшительным именем. Направившись к ручью, стекающему в реку, я все же разглядела этого человека. Молодой парень нес железное ведро. Светлые волосы без седины, ровный овал лица и отросшая щетина. Лицо оказалось до боли знакомо, и вдруг память моя прояснилась, причем так же быстро, как молния рассекает пасмурное небо.
– Виктор, – прошептала я. Неужели я не обманулась и это действительно он?
На мне была старая куртка отца, которую я нашла на чердаке в пыльном чемодане. И мамино платье в подсолнухах. Понимая, что выгляжу некрасиво, я невольно поежилась и попыталась прикрыться щеткой. Для большей нелепости не хватало еще шапки-ушанки. Ветер еще с раннего утра не унимался и щекотал уши, поэтому на голову я повязала платок.
– Ая, ты что, не признала? Это же я, Витя, вместе в школу ходили. Я думал, что тебя здесь никогда не увижу, – проговорил он и перемахнул через ручей.
– Привет. – Я приподняла руку для приветствия.
– Не понял… разве так встречают друзей? Иди-ка сюда.
В следующую секунду я почувствовала, как земля ушла из-под ног. Виктор крепко обнял меня, подхватив на руки.
– Сколько лет, сколько зим! А я уж решил, что останешься в своей Японии и никогда не вернешься в нашу глушь! – взахлеб говорил он, не переставая меня удивлять. – Давно приехала?
– Ни много ни мало полгода.
Он присвистнул.
– Ничего себе! А почему я тебя раньше не встречал?
– Не знаю, – скромно ответила я, прокручивая в голове тот же вопрос.
Наверное, именно потому, что я редко показывалась на людях после несчастного случая с Такуми. Первые дни были особенно тяжелыми, а собственное бессилие и грубая брань его отца побудили меня вернуться на Сахалин. И это было не таким уж и плохим решением.
Виктор жил через пару дворов от нашего дома, и большую часть школьной жизни мы провели вместе, таская друг за другом рюкзаки на желания. Увидеть его здесь – словно вновь окунуться в атмосферу детства, когда все было хорошо.
– Виктор… – начала я сбивчивый рассказ, рассматривая друга с неподдельным интересом. – Я просто захотела привести родительский дом в порядок. К счастью, местные его не растащили на подручные материалы.
Виктор громко рассмеялся, но вскоре его лицо стало серьезным.
– Ваш дом всегда обходят. Дескать, он на других может беду навлечь – точно такую же, которая когда-то и вас постигла.
– Ну… – вздохнула я, перекладывая щетку из одной руки в другую. – Тогда на чай приглашать не буду, чтобы не заразился бедами.
